ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ

[erinaco]

Продолжаю выкладывать фики "зе бест".

Автор/-ы, переводчик/-и: и.о. Минск
Фандом: Bleach
Пейринг: Бьякуя\Ренджи
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, Romance
Предупреждения: слэш
Размер: миди
Отказ: не мое естесственно
Аннотация: Ренджи проспорил Ичиго желание, с этого, наверное, все и началось

читать

– Я вернусь обратно живым… В смысле, целым и невредимым, я хотел сказать, – тут же поправился Ичиго, – только если буду знать, что ты меня ждешь, – и покраснел именно так, как умел краснеть только он. На скулах вспыхнули два гневных пятна, моментально расползлись по щекам, тут же оккупировали все лицо – до самых корней волос – и разлились по шее. Дальше проследить путь того, что изначально могло называться румянцем стало невозможно – мешала одежда.
– Глупостей не говори, – отрезала «нежная» Рукия.
Кому, как не ей было знать, что если Ичиго что и грозило в Лас-ночес, то только скука. Ну, в крайнем случае – тоска зеленая. Особенно, если аборигены заранее врубятся, кого несет к ним в гости. Еще бы! Дураков сражаться с бешеным риокой наблюдалось все меньше. Основное население предпочитало где-нибудь отсидеться во время его регулярных визитов – желательно, получше замаскировавшись под детали ландшафта. Предполагаемое поле битвы сразу оставалось за Ичиго, а обе стороны оказывались избавлены от дорогостоящих затрат на ремонт, похороны и реабилитацию – в зависимости от размеров счастья и везения, отсыпанного каждому конкретному индивидууму.
Правда, в последнее время тот начал смутно догадываться о том, что противник пытается его надуть и лишить честно заслуженных почестей. Поэтому при малейшем намеке на воинскую несостоятельность, его и без того не блиставшая особой аккуратностью прическа, вообще вставала дыбом. Как сейчас, например.
– Ладно, не бесись, – заметив настораживающий фактор, Рукия моментально сбавила обороты и спрыгнула с высокого камня, на котором сидела. – Лучше подумай, что можно сделать, чтобы брат провел следующую ночь как можно дальше от дома.
Кроткий взгляд снизу вверх на разобидевшегося верзилу оказал вполне ожидаемое воздействие.
Моментально остыв, Ичиго хмыкнул.
Рукия улыбнулась и мысленно погладила себя по голове – использованный прием она давно отточила еще на Ренджи, которого иногда случалось угомонить, изобразив несчастную, слабую, беззащитную маленькую женщину. Да, именно так! Рукия напустила в глаза сладкого тумана и добила Ичиго контрольным взглядом в упор.
– Ну… Не знаю, – сработало на все сто. Ичиго не только перестал злиться, но и вообще, похоже, на миг забыл, о чем шла речь. Более того, когда девушка посмотрела вниз, он вынужденно опустился на колено. То ли ноги не держали, то ли, и правда, продолжать беседу в наметившемся ракурсе стало откровенно затруднительно. Эх, вот если бы еще и на Бьякуе все эти приемы срабатывали! – Жаль, что твой брат – не Ренджи и на желания в карты не играет, – нашел тот, наконец нить разговора.
Рукия все еще раздумывала о друге детства и его сложных отношениях с братом, когда случайная фраза Ичиго направила ее мысли по новому руслу. Ведь если она правильно поняла…
– Ну-ка, ну-ка, – цепкий взгляд напрочь не вязался с созданным образом, но предоставляющийся шанс того стоил. – С этого места поподробнее…
– Да чем нам это поможет?! – снова вспылил Ичиго, очень не любивший, когда ему пытались указывать. – Ну, проспорил мне Ренджи желание, дальше что?
Прислонившись спиной к нагретому солнцем камню, Рукия прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась. Ичиго недовольно пыхтел рядом, поднимаясь на ноги и обломавшись в надежде получить поцелуй.
– Желание – любое? – ангельским голоском уточнила девушка, не дожидаясь словесного взрыва.
– Ну, – едва не поперхнувшись незапланированным выдохом, подтвердил Ичиго.
Дьявольские планы с каждой секундой обретали все более конкретные формы.
– Отлично!
Отбросив личину невинной и неиспорченной школьницы, Рукия кинулась на шею Ичиго и, притянув к себе, быстро-быстро что-то зашептала ему на ухо.
Сторонний наблюдатель, окажись такой рядом, очень удивился бы огромному диапазону эмоций, с бешеной скоростью скользящих по лицу рыжего риоки. Если бы выжил, конечно. Потому что эти двое давно поклялись быть очень осторожными и не допустить на свой счет даже малейших подозрений.

***

– Привет, Ренджи, – небрежно бросил Ичиго, поравнявшись со спешащим лейтенантом, озабоченно перелистывающим на ходу какие-то бумаги, усеянные печатями.
– Ага, тебе тоже, – не глядя на него, кивнул Ренджи и притормозил на мгновенье. – Киру не видел? – спросил он, оглядывая местность, словно не доверяя собственному чутью на чужие рейацу.
– Не видел, – Ичиго тоже на всякий случай глянул по сторонам. – А тебе срочно? – задал он встречный вопрос, заодно пытаясь сообразить, как бы помягче перейти к запланированной теме.
– Вчера, – буркнул Ренджи и прибавил шагу, явно намереваясь на деле доказать, что шун-по придумали неспортивные лентяи.
– На площадке искал? – Ичиго не остался в долгу, тоже поддал жару и снова поравнялся с лейтенантом.
– Да, – тот явно решил не сбивать дыхание.
– А в казармах? – делать вид, что просто прогуливается, учитывая скорость, Ичиго становилось все более затруднительно.
– Да! – прозвучало куда как более раздраженно.
– А у…
– Блин!!! – рявкнул Ренджи, резко останавливаясь. По инерции Ичиго пронесло вперед метров на двадцать. – Чего нужно?!
Ах, так?
– За тобой должок, – возвращаясь на исходную позицию, Ичиго больше не испытывал ненужных угрызений совести. – Ты мне желание проспорил, – нагло глядя в округлившиеся глаза, напомнил он.
Ренджи поморгал и оскалился:
– Ты другого времени не нашел, черт рыжий?
Зря он это сказал, ой как зря!
Подавив желание ответить гадостью, Ичиго улыбнулся, потом подумал немного и добавил в улыбку обещание безмятежной жизни. И искреннего пожелания, чтобы падая, Абараи ноги не переломал – в пяти местах.
Судя по порядком увядшей ответной гримасе, посыл удался.
– Да не сегодня, завтра, – успокоил его Ичиго. Кажется, тот ожидал другого ответа, но Ичиго и без того было, чем его порадовать. – Тебе понравится, – продолжая ухмыляться, добавил он.
Ренджи ощутимо передернуло.
– В общем, тут у одного хорошего человека проблемы, – наслаждаясь выражением лица визави, почти пропел Ичиго. В какой-то момент он всерьез проникся ролью «гада ползучего», благо, было с кого пример брать. Недавно встретившийся Ичимару тоже не знал, где искать Киру.
– Ну, – мрачно подтолкнул Ренджи.
– Девственность достала, – вот тут Ичиго, сам того не желая, залился краской. Вполне естественная реакция.
Оторопь на лице Ренджи сменилась шоком и чем-то, смахивающим на нервный тик, что само по себе немного приободрило.
– Короче, ты у нас мужчина с опытом, – добивать лежачего оказалось гораздо приятнее, чем представлялось Ичиго. И предательский румянец, кажется, сошел. – Вот и поделишься.
Насладиться триумфом помешали выскользнувшие у Ренджи из рук бумаги – рефлекторно наклонившись, тот принялся их собирать. До сих пор молчавший Хичиго вдруг встрепенулся и радостно выразил полное одобрение, чем вызвал к жизни совесть, уже бьющуюся в предсмертных конвульсиях.
– Так сказать, побудешь наставником и покажешь на личном примере: что, куда, чего и как… – когда Ренджи подобрал последний лист и выпрямился, Ичиго почти пожалел о сказанном. Жесткая ухмылка, притаившаяся в уголках абараевского рта, ему здорово не понравилась.
– А этот девственник, – осведомился Ренджи, нервно моргнув, причем сначала одним глазом, а потом другим, – случайно, не твой однофамилец?
– В смысле? – не понял Ичиго, отмечая, что тот как-то нехорошо над ним навис
– Ну, – невинно-понимающий вид на бандитской роже смотрелся откровенно пугающе. – Может, он твой брат-близнец?
Похоже, Хичиго первым понял намеки – рыбкой нырнул в глубины подсознания, где прикинулся ветошью. В следующий миг дошло и до Ичиго.
– Что?! Нет! – возмущенно заорал он, прямо-таки видя собственное багровое отражение в глазах Ренджи. Совесть беззвучно издохла, придавленная праведным гневом. – Но ты прав! Знаешь, что? Глаза тебе придется завязать, – мстительно выпалил Ичиго. Гнусный понимающий оскал только усилил раздражение. – А ждать его будешь в своей комнате.
Вот чего Ичиго никак не ожидал так это того, что самым сложным в задуманном плане, станет противоборство собственным желаниям. Больше всего ему сейчас хотелось как следует сжать кулак и от души впечатать Ренджи в нос. А потом достать меч и… да, добавить рукоятью. Увлеченный борьбой с собой, Ичиго чуть не пропустил прощальную реплику:
– Проверять сам будешь?
Приподняв бровь, Ренджи улыбнулся одной стороной рта. Но Ичиго уже успокоился и отзеркалил ухмылку.
– Долг чести, – напомнил он. – Это входит в условия.
После чего развернулся на пятках и с чувством глубокого удовлетворения отправился искать Рукию.

***

Следующий вечер наступил для Ренджи слишком быстро. Время до обеда тянулось-тянулось, и вдруг оказалось, что уже смеркается; все дела на сегодня сделаны; а друзья-приятели поодиночке и компаниями намылились к Мацумото. Словом, все одно к одному.
С сожалением отклонив десяток предложений «пойти с нами» – разной степени настойчивости – Ренджи окончательно пал духом, сдался и направился к себе. Ага, придавать жилищу пристойный вид. В принципе, рыжего риоку – а он даже не сомневался, что именно его предстоит посвящать во взрослую жизнь – комната даже в нынешнем состоянии напугать была бы не должна. Но «первый раз» накладывал определенные обязательства на обстановку, к тому же, оставалась крохотная вероятность на непредвиденные обстоятельства – например, если Ичиго сказал правду.
А Ренджи мало к чему относился так же серьезно, как к собственному слову.
За окном стремительно темнело. Куча вещей, ранее разбросанных по всей предоставленной площади, собралась в одном месте и теперь, тщательно утрамбованная, грозила в любой момент вывалиться, но пока держалась. Свежие простыни радовали отсутствием посторонних ароматов, а душ Ренджи успел принять заблаговременно. Он постоял, раздумывая, стоит ли для создания расслабляющей атмосферы расставить по комнате свечи или лучше обойтись бутылкой саке. Потом решил, что девственник – не девственница и обойдется без свечей.
Оставалось завязать глаза – и ждать.
Вот тут-то и выявились непредвиденные сложности. Любимая бандана, так чудесно державшая волосы в относительном порядке, упорно сползала на нос, отказываясь принимать строго горизонтальное положение. Проблему удалось решить, лишь распустив волосы, а от мысли, что теперь он стал выглядеть как девушка, особенно со спины, Ренджи сообразил, что роль «главного блюда вечера» его совершенно не устраивает. Но отступать, особенно учитывая принятые во время омовения меры, было поздно. Для проформы он нахмурился, скинул хаори и, оставшись в одних хакама, сел по центру футона, скрестив ноги, справедливо рассудив, что если кого-то его вид напугает, то это будут проблемы самого «кого-то», а никак не его.
Чужое присутствие обнаружилось, когда он уже начал задремывать. Причем, не по рейацу, на которую Ренджи особо не рассчитывал, помня, что Ичиго не так давно научился ее скрывать – а по движению воздуха. Кажется, «таинственный девственник» остановился в дверях, не иначе, пугливо оценивая обстановку. Ренджи успел порадоваться, что флакон с маслом додумался убрать за футон, а потом, попытавшись расправить плечи, внезапно понял, что если сейчас призывно улыбнется, то рыжего может хватить удар. От переизбытка эмоций.
Поэтому он просто откашлялся.
– Иди сюда, – твердо сказал он, повернув голову в сторону посетителя. – Не бойся, я не кусаюсь.
Пока.
Трезвая мысль о сведении счетов мелькнула и ушла, как недостойная человека слова. А потом на Ренджи накатило ощущение уже более близкого присутствия. Звука шагов он не слышал, но готов был ставить в заклад лейтенантский шеврон, что дверь уже закрыта, а сам визитер стоит буквально рядом и пристально его изучает.
Ренджи вздохнул. Ну, точно – девственник.
– Угу, я в твоем полном распоряжении, – сказал он, снова прочистив горло. – Но лучше не смотри так, глаза сломаешь. Давай, дотронься до меня.
Резкий короткий выдох мог интерпретироваться как смешок, возмущенное фырканье, признание правоты и масса всего другого прочего, вполне безобидного, однако Ренджи поймал себя на странном ощущении. Ситуация ему почему-то активно не нравилась. К тому же, слабые подозрения, что для предполагаемого девственника, Ичиго слишком спокоен, постепенно превращались в уверенность, что Ренджи где-то крупно ошибся в расчетах.
Прохладная и сильная ладонь, накрывшая его плечо и скользнувшая вниз по руке, полностью подтверждала сделанный вывод. Ренджи вздрогнул, но от чего – холода, прошедшего по спине, неожиданности или собственных мыслей – затруднился бы сказать.
Отбросив ненужные сейчас эмоции, он вспомнил об обязательствах – и тут же взялся за дело.
– Уже хорошо, – одобряюще сказал он, откидывая голову и опираясь руками на футон. – Главное, уверенность. Секс похож на тренировку – сначала разогреть тело, потом растянуть, потом перейти к основным нагрузкам. Ничего сложного.
Снова смешок – вот теперь Ренджи распознал звук совершенно точно. Наверняка у предполагаемого будущего любовника пошаливали нервы. А может быть, нервы начали пошаливать у самого Ренджи. Вообще, повязка на глазах не слишком способствовала спокойствию.
– Еще момент. Если начал что-то делать, не бросай на полдороге, – он нервно дернул плечом, но тут же сел ровно. – Смотри на партнера, выясняй, какие ласки нравятся ему, запоминай, что нравится тебе. Экспериментируй.
Ни слова в ответ на выдающуюся речь – ни, тем более, действия. Зато теперь Ренджи начал понимать, почему Ичиго до сих пор девственник. Еще бы – с такой-то понятливостью.
– Так, начнем сначала, – терпеливо вернулся на исходные позиции Ренджи. Он даже сел, как сидел. – Погладь меня.
Ну, наконец-то!
Пальцы коснулись лба над повязкой, мягко очертили линии татуировок, помассировали подушечками виски и спустились ниже. Ласка оказалась действительно приятной – у мелкого явно имелся врожденный талант к поглаживаниям ренджиных татуировок. На грудь легла вторая рука, и Ренджи вдруг почувствовал очень легкий, почти неуловимый аромат, идущий от визитера. Что-то очень знакомое. Очень.
Слишком.
Но спугнуть начинающего знакомиться с его телом Ичиго, Ренджи не хотел. Он молчал – терпеливо, не шевелясь, сидел и ждал продолжения.
Ему показалось, что он расслышал тихий вздох, когда тот подвинулся ближе и принялся изучать татуировки на его груди уже обеими руками. Возможно, он ошибся – звук, скорее, обозначил шелест одежды. Прохладные пальцы, скользящие по коже, быстро согрелись – теперь Ренджи получал от прикосновений больше удовольствия. На самом деле, гораздо больше. Странность ситуации перешла в остроту, что сам он ощутил, когда прослеживаемая линия прошла почти над соском, едва не задев его.
– Неплохо, – хрипловато выдохнул он, откидывая волосы назад. – Теперь нужно сделать ласку интимнее. Попробуй не просто водить по мне руками, а еще и легонько прижимать. Уловил идею?
Уже знакомый издевательский смешок Ренджи встретил мужественно, то есть, попросту пропустил мимо ушей, успокаивая себя тем, что долг он Ичиго вернет. А уж потом рыжего риоку уже ничто не спасет от суровой и заслуженной мести. Главное, не убить его в процессе – для очистки совести.
Руки вернулись на грудь – теперь уже двигаясь иначе. Легкие скольжения сменялись уверенными растираниями, невесомые касания пальцев – сильной хваткой. Плечи, бока, руки – Ренджи ощутил, как по телу быстрее побежала кровь. Нет, у парня определенно талант.
Сидеть, опираясь на руки, становилось тяжеловато.
– Отлично, – похвалил Ренджи. – Прикосновения и поглаживания мы почти освоили. Предлагаю перейти к поцелуям.
На самом деле, он дважды покривил душой. Первый раз – когда употребил слово «почти». Вот уж тут у рыжего либо имелся большой опыт, либо не менее большой потенциал. Второй – когда сказал о поцелуях. Вообще, достаточно невинные ласки завели его настолько, что он предпочел бы сразу перейти к более значимой части планируемой ночи. Но слово оставалось словом, и от Ренджи требовалось несколько больше, чем просто получить удовольствие.
Визитер отреагировал предсказуемо. Снова хмыкнул и отстранился.
Ренджи почувствовал себя неуютно.
– Не будешь пробовать, – добавив в голос жесткости, указал он, – ничему не научишься. Давай, иначе твой партнер заснет раньше, чем ты раскачаешься.
О последнем саркастическом замечании он почти пожалел, но парень оказался не из неженок, обижаться вроде бы не надумал – легко провел по плечу к шее и осторожными надавливаниями обозначил несколько точек. Под ухом, на скуле и у ключицы – с другой стороны.
Возбуждение давало о себе знать все сильнее. Если бы Ренджи имел возможность отвлечься и подумать, точно заподозрил бы неладное. Ну где это видано, чтобы пара вроде бы неумелых прикосновений вызывала чуть не фейерверки перед завязанными глазами?
– Нет, – выдохнул он, очень жалея, что имеет дело с девственником. Схватить бы сейчас его, опрокинуть – и на деле показать, что такое горячий секс между мужчинами. К сожалению, следовало принимать во внимание темперамент. – Немного не так…
Прикосновения тут же прекратились.
– Ладно, – сердясь на все вокруг, гораздо громче, чем следовало, сказал Ренджи. – Два правила. – Запястья уже ныли, а руки предательски подрагивали. – Первое. Начал – не останавливайся. И второе – больше контакта. Поцелуй меня. Начать можешь с тела, так проще.
Кажется, он уже научился кожей улавливать движения, но все равно еле ощутимо дрогнул, почувствовав легкий поцелуй в середину груди. Замаскировав дрожь под вздох, Ренджи немного откинул голову назад.
– Хорошо. Теперь плечи и шея.
Ренджи хорошо понимал, что подчинение для Ичиго не слишком привычно, а теперь еще и получил подтверждение. Каждое его слово, даже несущее одобрение, вызывало крохотную паузу. Словно рыжему требовалось время на обдумывание распоряжения. Между прочим, не самая лучшая реакция в военизированной системе.
– Про руки не забывай, – подтолкнул он, больше стремясь проверить догадку.
Реакция оказалась неожиданной – вокруг запястий словно тиски сжались. Нет, не больно – но достаточно жестко, чтобы навести на определенные мысли. О которых Ренджи тут же забыл, внезапно сообразив, что за аромат он чувствует. Масло. Обыкновенное массажное масло, которым пользовался весь офицерский состав Готтея. Молодец, парень, хорошо подготовился.
Но тут Ичиго, наконец, перестал миндальничать. Чем ниже от шеи он спускался, тем увереннее себя чувствовал. Вздрогнув от очередного полуукуса, Ренджи чуть повернулся и выгнулся, намереваясь подставить под поцелуй ставший болезненно чувствительным сосок. Кажется, он собирался помочь себе рукой. Но от первого же намека на движение, хватка на запястьях усилилась до откровенно неприятной.
– Соски, – шепнул Ренджи, невольно срываясь в стон.
Парень послушался – Ренджи почувствовал себя так, словно через него пропустили разряд. А в следующий момент обнаружил, что лежит на спине. Грубая ткань покрывала составила резкий контраст с ласкающими руками; по ключицам, жадно выцеловывая, прошлись горячие губы, заставляя Ренджи отзываться всем телом. Он машинально вскинул руки, чтобы обнять, и не смог удержаться от судорожного вздоха, когда ему это удалось. Нежность и агрессия – от невообразимого сочетания у Ренджи закружилась голова, он крепче стиснул руками своего потенциального – да что там, будущего! – любовника и открыл рот, чтобы вслух выразить сомнения относительно предполагаемой девственности. Но Ичиго выбрал именно этот момент, чтобы поцеловать его в губы.
Все, испытанное Ренджи раньше, кануло в небытие. Перед сладким, сводящим с ума напором потускнели все воспоминания, все фантазии – так Ренджи не целовал никто. Он никогда даже не думал, что поцелуй может быть таким.
Губы оказались в плену, их лизали и посасывали, раздвигали языком и ласкали – неутомимо и с наслаждением, пробуя на вкус и навязывая неумолимый ритм. Вторгшийся в рот язык гладил небо, скользил по внутренней части зубов, сплетался с языком Ренджи. Привкус прохлады и оглушающее ощущение влажного тепла, настойчивость и неожиданная ласка – Ренджи застонал, непроизвольно подаваясь еще ближе, открываясь полностью и заводясь еще сильнее. Словно поощряя за стон, поцелуй стал еще глубже и медленнее, сковал волю, отрубая сознание и затягивая в полную истомы темноту.
Ренджи застонал громче и повел руками по теплой спине, гладя сквозь несколько слоев одежды. Выше, выше – к плечам и рассыпавшимся по ним длинным волосам…
Стоп!
У Ичиго короткие волосы!
Оглушенно замерев, он не сразу понял, что поцелуй прекратился, что его снова изучают, пристально и внимательно, словно отслеживая реакцию на открытие. По спине Ренджи побежали холодные мурашки. Подспудно он, конечно, уже догадывался, что с ним – не Ичиго. Но сейчас озарение буквально шарахнуло пониманием.
Так кого же он сейчас целовал?! И что, будь рыжий риока проклят, тут происходит?!
Ренджи дернулся, попытавшись вывернуться из-под прижимающих его к футону рук, но сделать это оказалось не проще, чем заставить Ичимару рыдать. Совершенно неожиданное соображение о том, что у Гина короткие волосы, заставило прекратить панику и собрать мысли в кучу.
– Ээээ... – хрипловато откашлялся он, снова ощутив под спиной грубое покрывало, а в предплечье – болезненное жжение после сильного захвата. – Слушай, похоже, у тебя все и так отлично получается, так что мои уроки тебе не нужны.
Прозвучало нервно и чуть ли не испуганно, но Ренджи даже не подумал заморочиться на этот счет. Отчаянно перебирая в памяти всех известных ему длинноволосых шинигами, он насчитал не меньше двух десятков – и все могли оказаться связанными с проклятым рыжим. И улика в виде массажного масла тут точно не прокатывала!
Таинственный девственник выдержал паузу, словно поняв его замешательство. Нескольких ненормально долгих секунд Ренджи хватило, чтобы снова придти в себя. Ну, сказал Ичиго правду, ну и что? Слово есть слово. Он обещал.
– Хорошо, ладно, проехали, – глубоко вдыхая, сказал Ренджи, заставляя себя расслабиться. – Извини. – Его пальцы по-прежнему мяли плотную ткань кимоно любовника. Это и навело на следующую мысль. – Будет лучше, если ты тоже начнешь раздеваться. Я, как видишь, тебе в этом помочь не могу… Разве что повязку с глаз снять.
Даже на две мысли! Обрадованный собственной находчивостью, он взялся за узел на затылке и уже почти стянул повязку с глаз, как знакомый стальной захват заставил руку разжаться. Ренджи уже понял, что силы в длинных пальцах хватит не только вывихнуть ему запястье, но и сломать – осознание внезапно добавило в происходящее особой остроты. Хотя и нервничать заставило сильнее.
– Все-все, я понял, хорошо! – он приподнял голову, подчиняясь направляющим ладоням, вернувшим повязку на место. – Давай продолжим. Будет лучше, если ты разденешься.
Похоже, он беседовал со стеной, не иначе. Или с кем-то, страдающим приступами глухоты – иначе манеру пропускать рекомендации мимо ушей объяснить было сложно.
В принципе, Ренджи не сомневался, что случись что – сумеет дать достойный отпор. Хотя, неоформившаяся до конца мысль, где-то на грани осознания, тревожила и то ли раздражала, то ли подталкивала к краю.
Поскольку он и так уже лежал, то оставалось только развести руки, давая понять, что доступ к телу возобновлен. На грудь тут же легли ладони, прошлись через подмышки к внутренней стороне рук, поднимая их и заводя за голову. Раздражающее чувство вспыхнуло и снова приглушилось, снесенное ощущением жестких, почти жестоких поцелуев. На этот раз незнакомец не стал его мучить, почти сразу прикусив сначала один сосок, а затем – после хриплого вскрика-стона – другой. Большая часть сил Ренджи уходила на то, чтобы не извернуться и не наброситься самому, отдаривая полученными ощущениями. Нарочитая неподвижность усиливала чувства и мутила разум. Содрогнувшись от очередного поцелуя-укуса, Ренджи полузадушено вскрикнул и все-таки уперся руками в плечи незнакомца:
– Нет, мне точно нечему тебя учить.
Вместо ответа тот немного отодвинулся и зашелестел одеждой.
Не веря собственным ушам – кровь ревела и билась в висках, рваное дыхание мешало точно определить характер звука – Ренджи попытался замереть и вслушаться. Но тело не подчинялось. К тому же, по груди уже скользили волосы – за миг до поцелуя, Ренджи понял, чего ждет – и не ошибся. Прикосновение кожи к коже оказалось гладким и горячим, возбудившим еще больше. Инстинктивное движение бедрами принесло подобие облегчения, но непроизвольный вскрик утонул в поцелуе. Распятый на футоне, придавленный горячим телом, Ренджи не мог даже стонать – только принимал навязываемое наслаждение, не имея возможности ни подтолкнуть его к грани, ни хотя бы прекратить.
Сладкая мука длилась и длилась, не находя выхода. Перед завязанными глазами замелькали звезды. Ренджи дернулся из последних сил – и обнаружил, что руки свободны. А сам он едва ли не рыдает в голос.
Обрушившись обратно на покрывало и резко выдохнув, Ренджи вслепую потянулся рукой, нашаривая чужое плечо. Он и сам не знал, что собирается сделать, сейчас главным стало дикое возбуждение. Озарение пришло внезапно:
– Так ты все-таки девственник! – попытался он поделиться открытием. Кажется, он понял, что от него требовалось.
На самом деле, если бы это была не его фраза, он бы тоже ничего не понял из невнятного набора звуков.
Пальцы, сжимавшие его бедро, едва заметно дрожали – как от сильного напряжения. Наконец-то он услышал звук дыхания незнакомца – частое и тяжелое. Накрыв пальцы ладонью, Ренджи помедлил. Похоже, они настолько подошли друг другу, что даже завязанные глаза не помешали ему определить, что тот снова склоняется за поцелуем.
Дернув за плечо на себя, Ренджи с силой подался вбок и вверх, перекатив незнакомца и нависнув над ним. Новое чувство заставило его на миг замереть, давая возможность среагировать. Видимо, зря – его тут же крутануло и снова вбило в покрывало. Только теперь руки оказались прижаты рядом с головой, причем почти болезненно, а ухо ожгло горячим дыханием.
– Что... – очень тихо шепнул незнакомец. Искаженный страстью голос – и совершенно неузнаваемый, – …дальше?
Желание судорогой прошло через все тело.
– Превра… Превращать секс в состязание, – попытался сказать Ренджи, – дурной тон.
Для этого ему пришлось отвернуть лицо и выдохнуть.
Незнакомец ослабил хватку до приемлемой, легко поцеловал висок, затем скулу, потом уткнулся лбом в шею и застыл. Ренджи без слов понял, что у него попросили прощения. Вот это стало предпоследней каплей. До сих пор он считал, что больше возбудиться просто невозможно. Несколько простых движений со стороны неожиданного партнера показали, что крупнее он еще никогда не ошибался.
Почти прирученная, склонившаяся на миг сила. Судя по всему, превосходящая его собственную. Которую ему предоставлялась возможность… Возможность… Привычное определение не подходило ни на йоту. И даже менее грубое «поиметь» – никак не отражало испытываемых чувств.
Он осторожно высвободил руки – незнакомец не протестовал. Погладил спину, восхитившись гладкостью горячей, чуть влажной от испарины кожи. В ответ тот сдвинулся в сторону и, привстав, чересчур умело распустил завязки у Ренджи на штанах. Ренджи перекатился на бок, оказавшись так близко, что собственное дыхание вернулось к нему легким движением воздуха.
– Дай мне раздеть тебя, – ощупью находя еще скрытое тканью бедро, попросил он.
Тот молча откинулся на спину.
Ренджи осторожно провел ладонью по животу – вверх, до груди, почему-то застеснялся приласкать более откровенно, и вместо этого, помогая себе другой рукой, нашел место, где биение сердца ощущалось сильнее всего. Так же осторожно опустил голову – и прижался ухом, слушая сильные, быстрые толчки. Откуда что взялось – он не смог бы объяснить и под пытками. Но сейчас ему больше всего хотелось быть нежным.
Проведя щекой по животу, Ренджи на миг отвлекся, убирая мешающие волосы, а потом повторил тот же путь губами. Завязки под рукой подались без труда, но продолжить начатое ему не дали – негрубо, но настойчиво отвели руки. Похоже, незнакомец предпочитал раздеваться самостоятельно. Ренджи намек понял по-своему – и приспустил собственные хакама, уже не чувствуя пальцев от сводящего с ума желания. В тот же момент его потянули за плечо, вынуждая снова лечь на спину.
– Только не забудь… – чувствуя, что его избавляют от остатков одежды, чуть обеспокоился Ренджи, «чего ты хотел», собирался добавить он.
Но жесткая уверенная ладонь уже обхватила его член, заставив подавиться окончанием фразы, а секундой позже – и напрочь забыть о ней. Незнакомец на миг остановился, нежно поцеловал Ренджи в губы и слегка сжал пальцы. Зашипев, Ренджи чуть повернулся набок и собрался оказать ответную услугу. Но тут его довольно уверенно уложили назад, хотя руки не отпихнули. Стало ясно, что человеку, привыкшему обдумывать приказы, проще самому контролировать процесс.
Ну что же – протестовать у Ренджи все равно сил не осталось. Раздвинув ноги, чтобы партнеру было удобнее, Ренджи уверенно огладил его ягодицы – приподнявшись, тот оперся коленями о покрывало – и, продолжая одной рукой ласкать его бедро, вытянул другую за голову, пытаясь нашарить смазку. В следующий миг его губы подверглись жесткой атаке. И – не только губы. От резкого жжения перед глазами вспыхнули искры. Ренджи конвульсивно сжался, чувствуя, как в нем двигаются пальцы. Судя по ощущениям, сразу два. Он попытался вывернуться, но поцелуй прекратился, мимо сознания пролетело негромкое «Т-шшш… Тише, расслабься». Почему-то он послушался. Поцелуй возобновился, жжение стало затихать, затем пальцы вернулись – обильно смазанные, скользнувшие легче, быстро вошедшие под нужным углом и сгладившие болезненные ощущения.
Только сейчас Ренджи понял, что с силой тянул незнакомца за волосы. Но никаких связных мыслей этот факт не вызвал. Кажется, он выругался, достаточно грязно. Или недостаточно. Но когда к двум пальцам добавился третий – он ругнулся еще раз. Выгибаясь. То ли подставляясь, то ли пытаясь избежать прикосновений. Кажется, незнакомец пытался заткнуть ему рот поцелуем – Ренджи не дался, упрямо отвернувшись. Если бы это была просто боль – все было бы намного проще, но тут смешалось слишком многое. Тело отказывалось подчиняться, в голове мутилось.
Ни хрена себе, девственник!
Он даже не заметил, как, мотая головой по покрывалу, сдвинул повязку. Выпустив плечо, незнакомец за подбородок повернул лицо Ренджи. Поцелуй оказался слишком нежным, вынести его было невозможно, но выбора Ренджи не оставили.
Вытащив пальцы и прервав поцелуй, незнакомец подхватил его ноги под колени, приподнял повыше и вошел. Сначала неглубоко – но и этого хватило, чтобы Ренджи подавился собственным криком – затем глубже. И еще глубже. Зажмурившись, Ренджи судорожно пытался расслабиться, почти не понимая, что сам обнял ногами талию незнакомца. Почти не слыша собственного дыхания пополам со стонами. Почти не ощущая, как его гладят по груди и плечам. Пауза длилась долго. Судя по крупной дрожи незнакомца – слишком долго. Зато потом тело Ренджи смирилось с вторжением, и как только последние всполохи боли погасли – его буквально выгнуло. Незнакомец уже давно ничего не предпринимал – только опустился на Ренджи, уткнулся лбом в его плечо и, тяжело дыша, ждал. Такое ощущение, что он точно знал, когда Ренджи дойдет до крайности в жажде прикосновений. Именно тогда он чуть двинулся назад – и снова вперед. Плотно прилегая животом к члену Ренджи, давая именно столько, сколько он сейчас мог взять. Ну, может, чуть больше. Зажмурившись до алых пятен под веками, Ренджи не мог определить, чего хочет больше – чтобы тот перестал поглаживать его ягодицы или продолжил.
Ренджи почти совладал с ощущениями, почти выбрался из захлестывающих эмоций, даже перестал так крепко жмурить глаза и захотел вернуть часть удовольствия, когда незнакомец снова выдохнул свое глухое «тише», вышел из него, повернул на бок и снова взял. И только тогда Ренджи понял, что слишком громко стонет и ругается. Легкая боль теперь лишь оттеняла закипающее наслаждение, только усиливала его, когда ноющий член снова оказался в необходимом захвате. Вскрикнув на вдохе, Ренджи толкнулся навстречу пальцам и тут же накрыл их ладонью, задавая более быстрый темп. Вторую руку очень скоро захотелось прикусить, чтобы заткнуться, но ее незнакомец крепко держал излюбленной хваткой, прижимая Ренджи к груди, ограничивая в движениях. Близость освобождения нарастала волнами, оглушала, не давала дышать, перехватывала горло; наслаждение затапливало – и неожиданно прорвалось, ослепляя и заставляя биться всем телом. Ренджи точно знал, что тот, кто заставил его пройти через все это, тоже кричит. Но не слышал.

***

Парой тысяч лет позднее, Ренджи плыл в сладкой истоме, здорово подпорченной ощущением, что он уже что-то знает. Что-то, что совсем ему не понравится, когда он наконец поймет, что именно узнал.
Чужие губы, касающиеся его плеча невесомыми поцелуями, расставили последние точки над «и». Ренджи вздохнул, отгоняя нерешительность и сомнение, окончательно стащил давно съехавшую с глаз повязку и медленно повернулся лицом к… к причине скорого инфаркта. Чтобы машинально попытаться вытянуться по стойке смирно и проглотить первое подвернувшееся на язык непечатное выражение.
Бьякуя Кучики спокойно отвел с его лица волосы и, крепко взявшись за затылок, потянул к себе, чтобы поцеловать. Ренджи почувствовал, что инфаркт заметно приблизился во времени – и дело было не в выражении глаз капитана и не в сводящей с ума ласке его губ. И даже не в том, что Ренджи никогда в жизни не позволил бы себе даже представить того, что уже случилось между ними – просто не посмел бы допустить, что его обожание имеет хоть какую-то надежду на взаимность. Вопрос заключался в другом.
– Ну и зачем вам это понадобилось, тайчо? – задыхаясь, горько спросил Ренджи, когда Бьякуя соизволил оторваться от его губ.
– Если для тебя не имеет значения, с кем трахаться, то не значит, что это не имеет значения для меня, – спокойно отозвался тот, плавно ведя рукой по татуировкам на груди. – А раз тебе все равно, то это буду я.
Несмотря на тепло, разливающееся в груди от скользящих по коже пальцев, Ренджи почувствовал озноб. А еще то, что, видимо, потерял способность понимать слова. И, похоже, логика тоже оказалась теперь недоступна. Он моргнул, потом посмотрел на серьезного капитана, приподнявшегося на локте и изучающего его лицо, и попробовал еще раз.
– Зачем вам понадобился весь этот обман, тайчо?
– Я не хочу, чтобы тебя касался Ичи… кто-то другой, – так же терпеливо повторил Бьякуя, чем вогнал своего лейтенанта в окончательный и бесповоротный ступор.
Мысли со скрипом поворачивались в голове, стремясь извернуться под немыслимым углом и градусом, а очередной поцелуй капитана, надо сказать, не сильно способствовал трезвости мышления. Мозги подозрительно размягчались, в то время как определенная часть тела крепчала на глазах.
– И что запросил Ичиго взамен? – пододвигаясь ближе к Бьякуе и совершенно непочтительным образом кладя ладонь ему на бедро, спросил Ренджи и прикрыл глаза, чтобы насладиться ощущениями сполна.
– Запросил? – словно не понимая о чем речь, переспросил его тот и подмял Ренджи под себя. – Ты о чем?
Руки капитана в своих волосах, губы на своей шее, его неровное дыхание – Ренджи с трудом держался темы разговора.
– О пари, – гладя Бьякую, до сего дня казавшегося совершенно недосягаемым, признался он, вжимаясь в желанное тело сильнее. – Которое я ему проспорил. Но он потребовал обучить девственника. А вы…
Выражаться сложнее Ренджи уже не мог, подчиняясь ласке ненасытных ладоней Бьякуи и опьяняющему мастерству его губ.
– Я давно и совершенно не девственник, – прошептал капитан и прикусил мочку его уха, заставляя Ренджи застонать. – И вообще первый раз слышу о пари.
Он отстранился на миг, посмотрел Ренджи в лицо и серьезно спросил:
– Так это было что-то вроде эксперимента?
Напряжение в его голосе, выдающее гораздо больше, чем мог предположить Бьякуя, вышибло из Ренджи дыхание надежнее, чем ласка стальной Сенбондзакуры.
– Нет, мой капитан, – почти теряя сознание от эмоций и ощущений, выдохнул Ренджи, нетерпеливо прижимая его к себе, гладя, лаская и жадно стискивая в объятиях, целуя везде, куда мог дотянуться. Он выгнулся, легко и свободно раскидывая ноги – предлагая и испытывая острую необходимость повторить незабываемый опыт, теперь уже отчетливо зная, кто его любовник. – Это было пари – долг чести, – он на миг смутился, опасаясь насмешек, но Бьякуя промолчал. Оставалось выяснить только то единственное, что не давало покоя и зудело внутри надоедливой мыслью.– А как же тогда вы… вместо Ичиго?
Чуть расслабившийся Бьякуя бросил на него нечитаемый взгляд, капнул на пальцы масла из валявшегося на постели флакона и усмехнулся. Воочию увидев, как выглядит доставший его смешок, Ренджи содрогнулся от пронзившего тело желания и непроизвольно облизнул губы.
– Спросишь у него, – погладив его по внутренней части бедер, сказал Бьякуя и наклонился, чтобы поцеловать Ренджи. – Когда он вернется… с грунта. Сейчас думай обо мне.
И взялся за него всерьез.

***

– В следующий раз никаких «ой, милый, вот увидишь, все получится»! – гневная речь порядком смазывалась невозможностью пошевелиться, но Ичиго не останавливали ни забинтованное тело, ни нога на растяжке. – Это твоя была идея, позволить своему ненормальному братцу подслушать разговор!
Больницы на грунте здорово уступали сейрейтейским как комфорте, так и в методах лечения. Зато здесь врачи позволяли посетителям сидеть столько времени, сколько те сами выдержат. Похоже, понимали, что иначе им самим больных развлекать и удерживать придется.
– Но Ичи.. – начала было оправдываться Рукия, сидевшая тут же, на больничной койке.
– Никаких «но»! Дослушал, не дослушал, так понял, не так – больше я в такие игры не играю! – громко выражать недовольство тоже пока плохо получалось. Ага, бинты мешали. – И не надо мне говорить, что ты не предполагала такой реакции!
– Но Ичи…– снова попыталась Рукия с тем же результатом. Точнее, с полным отсутствием положительного результата.
– Ты понимаешь, что мне теперь в Сейретее показываться опасно? – Ичиго даже дернулся, качнув привязанный к ноге груз. – Мало ли, что еще придет в голову твоему Бьякуе! А вдруг он еще и приревнует? Или заподозрит чего? И как только Ренджи…
Тут у него закончился воздух в легких, чем Рукия и не замедлила воспользоваться:
– Все, хватит меня во всем обвинять! Ты хотел, чтобы нии-сама ночью отсутствовал – я это организовала! – о том, что теперь Бьякуя с Ренджи уже третью ночь проводят в особняке Кучики, и, похоже, прекращать ничего не собираются, она пока что умолчала. – Ну и... – внезапно ее посетило озарение. – По крайней мере, ночами они нам теперь точно не страшны. Явно будут слишком заняты собственными делами!
На лице Ичиго отразилась углубленная работа мысли.
– Точно. И я смогу провести ночь в Ласночес, – наконец, неуверенно сказал он.
– Глупый, – усмехнулась Рукия. – Теперь мы сможем проводить ночи, где хотим. Ну, кроме особняка, конечно.